Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Рубен Б. С.: Зощенко. Последний взлет

Входимость: 1. Размер: 97кб.

Часть текста: ударами механизированных клиньев противника, оказались в плену, столько же погибли в героических, но безуспешных, часто совершенно бесполезных контратаках и при отступлении под сокрушающим натиском немецкой военной машины, господствовавшей и на земле, и в воздухе. По опубликованным в начале 90-х годов подсчетам военных историков, «безвозвратные» потери советской армии за первые полгода войны составили пять миллионов человек; огромные потери были понесены в боевой технике — самолетах, танках, артиллерии… Столь катастрофическое для СССР начало войны явилось прямым следствием установившейся в стране единоличной диктатуры Сталина, его тирании с массовыми репрессиями во всех слоях общества, отчего армия также понесла — в мирное время — невосполнимый урон в командных кадрах и ущерб в боевом оснащении. Это явилось и следствием внешней политики Сталина, вступившего в двойной, публичный и тайный, сговор с Гитлером, в котором фашистский диктатор перехитрил, переиграл советского. Но в конечном счете это было еще одной тяжелейшей расплатой за Октябрьский — большевистский — переворот Ленина, проложивший в России путь к тоталитаризму со всеми постигшими затем народ трагедиями. Настойчивые предупреждения о готовящемся нападении Германии на СССР, как известно, шли от первоклассных разведчиков-резидентов из разных мест. Тревожная информация поступала и по другим каналам — дипломатическим, экономическим, партийным, военным. Сообщалась даже — и неоднократно — точная дата начала войны. Но Сталин, сознавая всю неподготовленность страны к войне, с параноидальным упорством отвергал все эти предупреждения как дезинформацию и провокацию. Заложник собственного коварства и подозрительности, он видел в этой угрожающей информации только козни англичан, французов и самого Гитлера. Диктатор, он тщился переиначить саму действительность, скрыть ее, отринуть, уйти от нее. И...

2. Сарнов Б. М.: Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. Вещие сны

Входимость: 1. Размер: 56кб.

Часть текста: он оглянуться, как буран разразился. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!» Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. (Александр Пушкин) Ему, вероятно, дорого обошлось бы это легкомыслие. Но, по счастью, встретился ему на пути вожатый, который вывел его к умету, то есть к постоялому двору. Однако Петр Андреевич даже и не понял по-настоящему всей меры грозившей ему опасности. Все по той же молодости он махнул рукой на то, что творилось вокруг, закутался в шубу и задремал. И тут-то и приснился ему этот вещий сон. Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни… Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы… Я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, – говорит она мне, – отец болен, при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж? Вместо отца моего вижу, в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И с...

3. Радзишевский Владимир: Байки старой "Литературки"

Входимость: 2. Размер: 108кб.

Часть текста: Рубинов, завотделом “соцбыта”, так допек аэрофлотовских начальников, что те попытались откупиться, предоставив журналистской бригаде “Литературки” бесплатный борт для облета Дальнего Востока и Севера. И вот когда в очередном ресторане очередной аэропортовской гостиницы усталые путешественники обреченно дожидались ужина, Виталий Резников, чтобы расшевелить компанию, не воспринимавшую больше ни розыгрышей, ни острот, начал показывать, как одним взмахом рук заменить старую скатерть на свежую. Фокус был в том, что ни на мгновение стол не оставался голым. В газете Резников сидел на “Двенадцати стульях” — по названию клуба насмешников, прописанного на последней, шестнадцатой полосе. А принимать гостей, убирать и сервировать стол он наловчился еще до газеты, работая официантом. Однажды Виталий обслуживал даже загородную встречу Хрущева с так называемой творческой интеллигенцией. Дело было среди лета на госдаче под липами. Жара стояла страшная. И мужчины, начиная с самого Хрущева, разделись до рубашек, сняли галстуки, расстегнули воротнички, завидуя тем, кто догадался надеть не строгие сорочки с длинным рукавом, а легкомысленные безрукавки. Только Сергей Михалков не поддавался ни на какие соблазны, щеголяя в застегнутой на все пуговицы черной тройке. Его рубашка, жилет, пиджак больше подошли бы для траурного ритуала, чем для пикника с разомлевшей что на солнцепеке, что в тени публикой. От одного вида этого непреклонного ферта можно было...

4. Попов Валерий: Зощенко. Дезертир

Входимость: 2. Размер: 69кб.

Часть текста: Европы, 1 сентября немецкие войска вторгаются в Польшу. И наши войска 17 сентября выступают навстречу им, расширяют наши границы, присоединяют Западную Белоруссию и Западную Украину. И конечно же, литература, боевой отряд партии, должна поддержать действия государства. На обложке журнала «Ленинград» — усатый белорус в вышитой рубашке обнимается с русским воином-освободителем в каске и с винтовкой в руке. Под картинкой — стихи. Мы вас в неволе не забыли, И к вам, униженным в тоске, В тяжелый час мы дверь открыли… Главная, передовая статья на первой странице, написанная Михаилом Слонимским, одним из братьев-«серапионов» (которые когда-то провозглашали независимость от политики), называется «Книга жизни». Посвящена она «Краткому курсу истории ВКП(б)», который «ориентирует в жизни и борьбе». И пример этой «ориентации» — правильная позиция советских людей в любых ситуациях, которые вот и сейчас «с огромным воодушевлением узнали… о решении правительства нашего прийти на помощь братским народам Западной Украины и Белоруссии». Да — год был непростой, требующий «подъема духа всего народа», и не последняя роль тут отводилась писателям. На четвертой странице — отрывок из повести нашего давнего знакомого Чумандрина «Друзья из нового Тарга», о том, как двух парней, поляка и украинца, упекли в тюрьму за то, что они вступили в драку, защищая односельчанина. Действие происходит еще до семнадцатого года — в камере они встречают «пана», который вдруг «весело рассмеялся, и вокруг его глаз разбежались тысячи мельчайших морщинок». И...

5. Сарнов Б. М.: Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. Маска или лицо?

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: говорят как о юмористе, о писателе, который смешит и который ради самого смеха согласен сделать черт знает что из родного русского. языка. Это, конечно, не так. Если я искажаю иногда язык, то условно, поскольку мне хочется передать нужный мне тип. Тип, который почти что не фигурировал раньше в русской литературе. (О себе, о критиках и о своей работе) Эта маленькая оговорка («почти что») была сделана не из ложной скромности. Зощенко безусловно имел бы все основания утверждать, что созданный им тип никогда прежде а русской литературе не фигурировал, если бы в русской литературе уже не существовал капитан Лебядкин. Любопытно, что Достоевский, создавая «нужный ему тип» капитана Лебядкина, тоже не обошелся без того, чтобы «сделать черт знает что из родного русского языка»: Сим объявляю в покушении на жизнь генеральских особ и отечества; ибо прямо ведет к тому. Сам разбрасывал непрерывно множество лет. Тоже и безбожие. Приготовляется бунт, а прокламаций несколько тысяч, и за каждой побежит сто человек, высуня язык, если заранее не отобрать начальством, ибо множество обещано в награду, а простой народ глуп, да и водка... Это – проза капитана Лебядкина, единственный известный нам его прозаический опыт, выполненный в традиционном для России жанре доноса. Если бы от капитана Лебядкина осталось одно только это произведение, мы и то имели бы достаточно оснований, чтобы считать его предшественником зощенковских героев. Но от капитана Лебядкина, как известно, остались еще стихи – гениальный слепок его темной души, «неописуемой» традиционными...