Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "H"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: захватила. Я в ее власти уже несколько дней. Чем пленил меня Михаил Зощенко? Это - необычная книга. Он, блестящий мастер слова, мог легко написать десятки милых юмористических новелл, но предпочел провести серьезное исследование, которое вынашивал несколько лет. И это был настоящий подвиг. Зощенко вызвал на себя огонь политиков. Он потряс медицинский Олимп, обнажив нищету надменных психиатров. Я прочитала немало трудов «знатоков человеческих душ», слышала заключения модных ныне врачей и убедилась, что правы духовные учителя, заявляя, что сегодня медицина, психология и психиатрия все еще находятся в зачаточном состоянии. «Никто не знает, что происходит в человеческой психике, - говорят честные врачи. - Доверьтесь своему интеллекту. Таблетки меняют химию мозга». «Не ходите к психиатрам, они ничего не понимают, - в один голос твердят женщины - жертвы насилия. - Соматические болезни ставят больницы в тупик. После нескольких лет психотерапии нас превратили в истеричек. Консультанты нам навязывают свои представления, вбивают свои мысли». Русский писатель отважился исследовать недоступное. Он преуспел. Он исцелил себя. Значит, ему можно доверять. Он протянул людям свое великое открытие - ключи к счастью и здоровью. Зощенко просветил нас лучше экспертов, и за это ему низкий поклон. На одном дыхании я проглотила этот отрывок, следила за всеми последующими и с сожалением закончила читать эпилог. Потом разыскала все номера газеты, прочитала повесть с самого начала. Раз, затем другой. Книга очаровала, потрясла, захватила. Я в ее власти уже несколько дней. Чем пленил меня Михаил Зощенко? Это - необычная книга. Он, блестящий ...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: 1918 года прошла у молодого писателя “под знаком Ницше” [1, с. 15]. И позднее, в марте 1920 года своими любимейшими книгами Зощенко назвал книги Блока и Ницше [2]. Следы увлечения ницшеанской философией легко обнаруживаются в творчестве писателя, хотя нельзя не заметить, что его отношение к Ницше становится к концу 20-х – началу 30-х годов несомненно более амбивалентным. “Пример необычайного ума и вместе с тем поразительной слепоты”, - такова, например, оценка Ницше в повести 1933 года “Возвращенная молодость” [3, т. 3, с. 161]. Интересно, что Ницше оценивается здесь с позиций ницшеанства. Негативную реакцию Зощенко вызывает неспособность немецкого мыслителя приблизиться к идеалу сверхчеловека, им же самим созданного: «Ницше предложил идею “сверхчеловека” <...>. Это тем более обязывало Ницше знать кое-что о себе» [3, т. 3, с. 161]. Последняя крупная работа Зощенко – книга “Перед восходом солнца” – своеобразно продолжает напряженный диалог с Ницше. Уже заглавие повести – этот авторский ключ к интерпретации произведения – прямо отсылает к Ницше. “Перед восходом солнца” – название одной из глав третьей части знаменитой книги “Так говорил Заратустра” [4]. О склонности Зощенко давать своим произведениям заголовки, что называется, “бывшие в употреблении” говорилось неоднократно. А. Гулыга считает, что такое заимствование продиктовано вовсе «не недостатком фантазии, – читатель, знакомый с литературной традицией, приглашался к размышлению, к тому, чтобы...
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: коротко стриженные парни в черных костюмах, мужики с раздавленными работой руками заполнили берлинский зал "Урания". Озирая его ряды, я подумал, что именно эти недавние обитатели Поволжья, Сибири, Казахстана и представляют в современной мультикультурной, многоликой Германии провинциальную Россию, ее сельскую глубинку. Пошли ли бы они так же охотно на Жванецкого, Хазанова, Клару Новикову? Не уверен. Помню, как точно так же я посмотрел в зал на гастрольном спектакле тель-авивского театра "Гешер", представлявшего пьесу по мотивам бабелевских "Одесских рассказов". Из зала на сцену смотрели бабелевские герои, живые, с еврейско-южнорусскими ухватками, раздобревшие и, как правило, преуспевшие в германской жизни. Что ж, каждому спектаклю - своя аудитория. Ну, а уж Евдокимову с его массивным, обрамленным бородой лицом, на котором поблескивают узкие, умные глаза, с его статью и повадками корневого русского человека, подчеркнутыми сценическим костюмом - рубаха навыпуск, брюки, заправленные в невысокие сапоги, уж Евдокимову с его монологами и песнями, названия которых говорят сами за себя - "Земляки", "Иван", "Баня", "Истопник Григорьич", - ему ли не быть любимцем этой глубинной российской толщи, из недр которой он вынырнул и куда возвращает свои короткие рассказы, словно препарирующие сатирическим ножом эту жизнь? Герой одного монолога, некогда принесшего Евдокимову всероссийскую славу, грузчик...