В 1953 году, после того, как скончался Сталин, был поднят вопрос о восстановлении Зощенко в членах Союза писателей. Слово держали Симонов и Твардовский. Симонов был не против Зощенко, а, скорее, против самой формулировки «восстановление». По мнению Симонова, «восстановить» − значит признать свою неправоту. Потому нужно принимать писателя заново, а не восстанавливать, зачисляя только те произведения, что Зощенко написал уже после 1946 года. А все, что было до, считать, как и прежде, литературным хламом, запрещенным партией. Симонову, нужно сказать, и поздние произведения Зощенко не очень-то нравились. Потому в Союз писателей он предлагал его зачислить только как переводчика.
Зощенко в ряды СП вернулся, и бойкот ненадолго стих.
В мае 1954 Зощенко и Ахматову приглашают в Дом писателя, где проходила встреча с туристической группой студентов из Англии. Зощенко идти не хотел, но звонок из Союза писателей его просто вынудил это сделать: английские студенты настаивали на том, чтобы им показали «могилу Зощенко и Ахматовой», на что им ответили, что обоих писателей им предъявят живьем.
Тут писателю был нанесен последний удар. После того, как один из студентов задал вопрос о том, как Зощенко и Ахматова относятся к губительному для них постановлению 1946 года, Зощенко встал и сделал уверенный шаг вперед. Кук, присутствовавший на том собрании, вспоминал: «Нам сразу стало ясно, что сейчас произойдет нечто важное. Нервное напряжение исказило его аскетические черты лица. Зощенко ответил, что не согласен с постановлением ЦК, о чем писал Сталину, что обвинения Жданова он принять не может, потому как работал всегда с чистой совестью».
Зощенко объяснил, что его рассказы считать клеветой нельзя, ибо советское общество тогда только зарождалось, так что сатира Зощенко была направлена исключительно против дореволюционного мещанства, а не против советского народа. И, спустя некоторое время, многое для Зощенко показалось несправедливым в этом постановлении.
Англичане аплодировали ему.
Ахматова же на вопрос ответила холодно: «С постановлением партии я согласна».
Студентов этих впоследствии гневно вспоминали, вызывая недоумение у мемуаристов: мол, зачем же Зощенко вообще что-то им объяснял, видя в этом наивность и доверчивость писателя. Шостакович напишет: «Бедный Михаил Михайлович, его благородство сыграло с ним плохую шутку».
Писатель после выступления разволновался, почувствовав, что сказал что-то «не то». Позже выяснится, что повод для волнений у Зощенко был.
Незамедлительно во всех передовых газетах стали появляться разгромные статьи, из которых на Зощенко повалился град упреков: писатель вместо того, чтобы измениться, что и предписывал Жданов в своем докладе, как оказалось все ещё с ним не согласен!
Выступление Зощенко критикуют. И все, к чему оно привело − очередная травля писателя. Через месяц после встречи с англичанами созвали собрание. Зощенко на нем обвинили в том, что тот осмелился публично заявлять о несогласии с постановлением ЦК. Прибыло московское начальство, вместе с ним и писатели Симонов и Кочетов, которые пытались уговорить его покаяться. Они прекрасно понимали, что Зощенко ещё не каялся ни в 1943, ни позже в 1946 году, но причины его твердости все же не понимали: то, что окружающим его людям казалось упрямством и высокомерием, на самом же деле было верностью кодексу человеческой чести. Последним на собрании говорил сам Зощенко. «Чего вам всем от меня нужно? Хотите, чтобы я признал, что я подонок, хулиган и последний трус? Я русский офицер, награжденный георгиевскими крестами. И тут моя литературная жизнь закончена. Дайте же мне спокойно умереть». Зощенко закончил речь, молча сошел с трибуны и зашагал к выходу.
Мы не можем утверждать, каким мог быть исход этой истории. Однако та встреча с английскими студентами была только на руку СССР. Поскольку в английских изданиях позже появились статьи, что поездка в СССР развеивает мифы о невозможности свободной и непринужденной дискуссии в стране. После появления этих материалов нападки на Зощенко прекратились.
Но лимит здоровья писателя на том был исчерпан.
Все чаще и все продолжительней становятся депрессии писателя. У Зощенко больше нет желания работать. И весной ему становится хуже. Зощенко получил отравление никотином, что повлекло за собой кратковременный спазм сосудов мозга. У Зощенко затрудняется речь, он перестает узнавать окружающих его людей.
Судьба замечательного писателя и переводчика Михаила Михайловича Зощенко была нелегкой. После своей невероятной популярности в 20 – 30 годах, его ожидало публичное унижение, нищета и предательство. Сейчас сложно недооценить его вклад в развитие русской литературы. Этого поистине разнопланового писателя иногда называют русским Кафкой из-за его прозрения в метафизику всего советского быта. Ни в коем случае нельзя связывать имя Зощенко с сатирическими рассказами и только лишь с ними одними. Его главными книгами являются «Голубая книга», «Возвращенная молодость» и «Перед восходом солнца», в которых он выступает писателем-моралистом и писателем-философом.
Произведения М. Зощенко
В 2008 году вышло самое полное собрание сочинений Зощенко в семи томах (издательство «Время»).
«Голубая книга» (1934—1935) − цикл сатирических новелл о пороках и страстях исторических персонажей и современного мещанина.
Аристократка (1923)
Баня (1924)
Нервные люди (1924)
Лимонад (1925)
Телефон (1926)
Медицинский случай (1928)
Рассказы для детей
Галоши и мороженое
Бабушкин подарок
Не надо врать
Тридцать лет спустя
Великие путешественники
Золотые слова
Рассказы о Ленине
Ёлка
Повести
«Мишель Синягин» (1930)
«Возвращённая молодость» (1933)
«Тарас Шевченко» (1939)
«Перед восходом солнца» (ч. 1, 1943; ч. 2, как «Повесть о разуме», 1972).
Экранизации
Серенада (1968)
На ясный огонь (1975)
Не может быть! (1975)
По страницам голубой книги (телеспектакль, 1977)
Золотая рыбка (телеспектакль, 1985)
Долой коммерцию на любовном фронте, или Услуги по взаимности (1988)
Золотые слова (1989)
Истинные происшествия (2000)